Интервью Юрия Трутнева Общественно-политической газете «Пермская трибуна».

29.10.2014

 

Юрий Трутнев: «В жизни есть, наверное, единственный человек, при общении с которым я робею...»

 

 

 Мы познакомились с Юрием Петровичем, когда он занимал пост губернатора Пермской области. Меня всегда поражало в нём достоинство, с которым он делал любое дело. Не было ни одного случая, чтобы ты к нему подошёл, а он отказался от разговора. На все интервью, брифинги и пресс-конференции он приходил с точностью до минуты. Почти одиннадцать лет Трутнев не живёт в Перми, но какую бы должность он, ни занимал - министра природных ресурсов России или полпреда президента в Дальневосточном федеральном округе и заместителя председателя Правительства РФ,- пермяки его помнят и по-прежнему любят.

 Удивительно редкий по нынешним временам факт. В чём секрет этой народной любви? Как живёт сейчас наш высокопоставленный земляк? Об этом мы и побеседовали с Юрием Петровичем, что называется, без всякой политики и работы.

 

 

Юрий Петрович, сейчас вы занимаете высокий государственный пост. Но вас по-прежнему помнят и любят в Перми. Как часто удаётся бывать на родине?

- Конечно, скучаю. Но теперь езжу гораздо реже, чем хотелось бы, даже реже, чем ездил раньше. Когда была жива мама, раз в две недели обязательно был в Перми. Сейчас, к сожалению, мамы нет. Для меня слово «родина» (большая родина - страна, Россия, и моя малая родина - Пермь) имеет, без всякого пафоса, особое значение. Я абсолютно уверен в том, что человек не может быть сильным, оторвавшись от корней.

Нельзя встать на голой площадке и сказать: вот он я! Не всегда бывает легко, иногда бывает очень трудно, иногда возникают со­мнения - прав ты или нет, тем ты путём идёшь или нет. И когда ты об этом думаешь, то в любом случае опираешь­ся на своих предков, родите­лей, на понимание того, как деды твои жили. И это даёт

силы. У меня ощущение, что в Перми - другая энергети­ка, и когда прилетаю на ро­дину, то полночи не могу за­снуть: я физически чувствую, что приехал на родину. Для меня важно просто похо­дить по пермским лесам. Для

меня необходимо, чтобы это иногда происходило. Сейчас, увы, порой по два-три меся­ца не могу добраться до Пер­ми - хоть вроде бы и близко, но график работы стал гораз­до жёстче. А когда бываете, то наверняка обращаете внимание на то, как развиваются Пермь и Пермский край. За что душа болит?

 

Чего не можете принять в нынешнем состоянии родного региона?

 

- Всегда хочется, чтобы место, которое ты любишь, где ты родился, развивалось как можно быстрее, чтобы как можно лучше там жили люди. Я тоже этим всё вре­мя болел, да и продолжаю болеть. Вот во взглядах на этот вопрос мы и разошлись с предыдущим губернатором Олегом Чиркуновым. Изначально мы могли часа­ми спорить. Я доказывал ему, что он не всегда принима­ет правильные решения, на­деялся, что моё мнение ему поможет. Не получилось. Че­ловек хотел доказать, что он сам всё может. Спустя вре­мя он сам в этом признался. Я как-то его спросил: «Олег, в чём была причина тако­го жёсткого неприятия моей позиции, я же не стремился отнять у тебя право прини­мать решения, просто пред­лагал вместе думать над раз­витием, пытаться искать этот путь, сделать так, чтобы бы­стрее развивался край?» Он ответил: «Мне было важно до­казать, что я сам могу». А это фантом. Когда что-то делаешь совместно, когда усилия объ­единяются, то результат всег­да получается лучше.

 

А с администрацией Виктора Басаргина также не получается найти взаимопонимание по вопросу развития региона?

 

- Если ты уже оставил какое-то рабочее место, то пытаться влиять на про­цессы через кого-то другого, к сожалению, бесперспек­тивно. Не получается. Люди ревнуют, считают, что им са­мим надо двигаться и дока­зывать. Жалко, но получает­ся как-то так. Поэтому мне и сегодня кажется, что Пермь может развиваться намно­го ди­намичней, она начала уже серьёзно отста­вать от Екатеринбурга, хотя когда-то мы наступали им на пятки.

Я стараюсь помочь любо­му земляку, который ко мне обращается, но не вмешива­юсь в работу администрации ине пытаюсь с ними что-то обсуждать. У меня нет ощу­щения, что они готовы услы­шать меня.

 

Юрий Петрович, вы всегда были сильны своей командой. Многие ваши соратники прошли с вами долгую дорогу, но сейчас из них рядом остались единицы. Почему?

 

- Слово «команда» для меня имеет важнейшее зна­чение. Мне кажется, что че­ловек, каким бы сильным и умным он себя ни считал, один может не очень мно­го. Нельзя сделать всё само­му, решения лучше прини­мать вместе. Я ценю в людях умение иметь своё мнение и умение его доказывать. Другой разговор, что я не за «народное вече» в принятии управленческих решений уже после того, как все по­зиции высказаны, об­суждены и все реше­ния приняты. И я достаточно жёстко требую, чтобы это ре­шение выполнялось, даже если кто-то думал по-другому. Но доказывать своё мне­ние и иметь его - это необ­ходимые качества. А если у человека позиции нет и он только и ждёт указания от руководителя, то какая от та­кого человека польза? Поэто­му у нас команда всегда скла­дывалась из сильных, умных и эффективных людей. Толя Темкин, Олег Жданов, Татья­на Марголина, Валерий Щу­кин... могу многих других назвать. Почему они сейчас не работают со мной?..

У каждого человека - свой путь. Его нельзя так просто перенаправить, а чело-века перетащить из одной оболочки в другую. Будет очень странно, если, переходя с одного места на другое, я буду всех «срывать»

и требовать немедленно всё бросить и перейти на другую работу вместе со мной. Чело­век отдаёт работе часть себя. Он становится специалистом, ему это начинает нравиться. Кроме того, он может искать другие горизонты. Напри­мер, поработав на госслужбе, Анатолий Темкин (бывший вице-губернатор и заместитель министра природных ресурсов РФ,- прим. авт.) или Олег Жданов (бывший вице-губернатор,- прим. авт.) захотели уйти в бизнес. Это нормаль­но. Я не считаю это разруше­нием команды, потому что с любым из них я и сейчас

с удовольствием встречаюсь, мы и сейчас единомышлен­ники, мы можем обсуждать любые темы. Но это не значит, что они всюду должны ходить со мной или я всюду с ними. Это неправильно.

 

А почему такое большое значение вы отводите команде?

 

- На мой взгляд, коман­да - это пространствен­ная структура. Формирова­ние команды, отношений с людьми - один из важней­ших приоритетов в моей жизни и работе. Тут всё очень просто: если люди тебе не верят, не согласны с твоими решениями - они никогда не будут эффектив­ными. Создав команду, ты можешь двигаться вперёд только вместе с этими людь­ми. И ты не должен обманы­вать, предавать, бросать сво­их товарищей, оказавшихся в сложной ситуации. А ина­че ты просто не сможешь ра­ботать.

 

Сейчас у меня совсем но­вая команда, если говорить о губернаторах Дальнего Вос­тока. Мы с ними познакоми­лись год назад. Но я стараюсь выстраивать отношения на принципах, которые считаю правильными. Исхожу из того, что я не должен никог­да обманывать, подводить их, и никогда не допущу, чтобы они это делали. Если попыт­ка возникнет, я не пройду мимо, буду достаточно жёст­ко реагировать. Мы должны верить друг другу, чувство­вать друг друга, только тогда мы вместе можем хорошо ра­ботать.

 

Наличие команды - важный элемент успеха, но это не всё. Как вы сами считаете, в чём секрет ваших достижений?

 

- Я не добивался, я выби­рал направление и старался этот путь пройти. Я могу разделить свою жизнь на не­сколько отрезков, имеющих для меня очень важное значе­ние. Прежде всего это спорт. Я занимался каратэ, сегодня имею чёрный пояс. Я занимал­ся автоспортом, стал мастером спорта. Бизнес. Это работа по созданию предприятий, по экономической деятельности. Этот опыт мне сегодня по­могает, потому что я чувствую экономику. В меньшей степени на макроуровне, это не совсем моя специальность, а то, что касается деятельности конкретного предприятия, как оно живёт, какие и когда мо­гут возникать сложности, как из них выбираться, как строить стратегию предприятия, как бороться за нишу на рынке - такие вещи мне понятны. Не говорю уже о том, что это создаёт экономическую независимость: можно не думать о том, как содержать семью.

 

И государственная служба?..

 

- Деятельность в органах государственной власти мож­но разделить на разные периоды. Работа мэром Перми была очень яркой страницей в моей жизни. Это прямое общение с людьми, которые тебе доверяют, и доверие которых ты должен оправдать. Эта работа была замечатель­на тем, что все твои действия и решения видны почти сра­зу. Город - локальное образование. Смог ты вычистить улицы, вышел - а они чистые. Красота! Тебе приятно. Смог фасады привести в порядок, киоски снести - здорово! Сумел запустить предприятие, которое простаивало,- замечательно! Новые дороги, тоннели - всё видно, всё очень доступно. И свои результаты работы видишь уже скоро. С губернаторством сложнее, потому что там нет мгновенного эффекта: область огромная, у каждого - своё понимание чувства ответственности, но меня всегда очень расстраивало, что есть куча сёл, в которых я за время работы губернатором просто даже побывать не смогу.

Ты реально упираешься, стараешься что-то сделать, а люди этого могут годами не чувствовать, потому что изменения до них просто не доходят. Не работает так экономический механизм, чтобы сразу все начали жить лучше. Сейчас, когда я работаю на федеральном уровне, эффект от действий может быть ещё более отложенным во времени, и, честно говоря, для меня это большая проблема. Потому что меня никогда не интересовал процесс - процесс меня бесит, меня интересует конечный результат.

 

Юрий Петрович, сейчас Вас часто можно видеть рядом с первым лицом государства. Какие ощущения при этом испытываете?

 

- В жизни есть, наверное, единственный человек, при общении с которым я робею,- это Владимир Владимирович Путин. Это абсолютно так. Во-первых, у него совершенно неожиданные вопросы. Если ты готовишь доклад на какую-то тему, то надо быть готовым к тому, что он может спросить об этом всё что угодно. И несмотря на то что долгое время работаешь в его команде, каждый раз готовишься к докладу, как к экзамену. Владимир Владимирович - очень любознательный человек. Ему интересно буквально всё. И ты должен всё это знать. У меня пару раз были в жизни такие случаи, когда я не знал, что ответить на его вопрос. Было стыдно. Но человек не может знать абсолютно всё...

 

- Не может. Но Владимир Владимирович считает, что обязан.

 

Юрий Петрович, со времени пермского губернаторства вы успели стать «отцом-героем»?

 

- Нет, героями бывают только матери. Отцы - что с них толку?

 

Но ведь у вас пятеро детей!

 

- Это правда. Но по нашим временам пятеро - это очень много!

 

- Пятеро - это мало. Неплохо бы иметь шестого. У маминых родителей было шестеро детей. Дедушка прошёл всю войну, от первого до последнего дня. Меня родители, уезжая в командировку, как-то оставили на месяц начинать учиться в деревне у бабушки с дедушкой.

В школу надо было ходить в соседнюю деревню, за два километра. Мне приходилось вставать в шесть часов, чтобы позавтракать и дойти до школы вовремя. Когда я вставал, на столе стояли лепёшки горячие, я не понимал, во сколько бабушка встаёт, что­бы успеть их приготовить к шести часам. Когда ребёнок в семье один, всё внимание концентрируется на нём. Я не великий

воспитатель, есть вещи, в которых я точно разбираюсь гораздо лучше. Что касается производственных процессов, структурировать, повысить эффективность - это ко мне. А что касается воспитания - я ничего в этом не понимаю. Именно поэтому предпочитаю не рисковать. Я понимаю, что если всю любовь и внимание сосредоточить на одном конкретном

маленьком человеке, велик шанс, что его нос задерётся вверх, он будет считать, что он самый великий, пуп земли, и этим ему можно испортить всю жизнь, потому что он с этим сознанием в жизни дальше никуда не пройдёт. А когда их куча, когда они носятся в разные стороны, создают броуновское движение, когда любой может оказаться в углу, любому может достаться, они понимают, что у них свой коллектив. И это лучшая история.

 

Мы говорим: жить тяжело. У нас сейчас в семье, в Москве, редко у кого одна, обычно пара машин. Зарплаты почти европейские. Люди боятся лишнего ребёнка завести - бред полный. Своим же детям портят жизнь. Себе тоже ничего не улучшают, потому что кажется, что много детей - много забот. Конечно, много, я могу своей жене только поклониться за то, сколько внимания детям она уделяет. Когда мы жили в деревне с дедушкой, чтобы купить учебники, мы ходили на дачи и продавали куриные яйца, потому что не было денег в доме. Яйцо стоило 6 копеек. Голодным никто не был, всё было нормально, при этом шесть детей, все но­сились. Дедушка был очень жёсткий человек, для него было принципиально, чтобы все дети, независимо от того, где они жили, в отпуск летом должны были быть у него в деревне, помогать, общаться. Не было такого, чтобы все разъехались и не приехали, дед такого не допускал. Это нормально, так и надо жить.

 

Ничего себе! Помнится, вы рассказывали как-то о самой маленькой своей дочке - Женечке. Чем она сейчас занимается?

 

- В этом году Женя пошла в первый класс. Мне стыд­но, что я обещал её отвести 1 сентября в школу, но не сумел, потому что был на Дальнем Востоке. И никакой возможности вести Женьку 1 сентября в школу не было.

 

Обиделась, наверное, девчонка?

 

- Да, причём её обманывать нельзя. Она... как бы это сказать... очень правильная девочка. Если старшие могут «балбесничать», то Женька всегда правильная и справедливая, какая-то мудрая, по-моему, с рождения. Стыдно перед ней. Я стараюсь замолить грехи, говорю: «Жень,

я тебе обещаю, что мы с тобой соберёмся вместе, обязательно схожу с тобой в школу чуть попозже». Я это обещание обязательно выполню.

 

А старшие чем занимаются?

 

- Старший, Дмитрий, получил высшее образование, занимается бизнесом.

Он у него шёл методом проб и ошибок. Я его старался особо ни к чему не подталкивать. Поэтому он хватался за всё что ни попадя. И в течение лет трёх-четырёх не очень было понятно, получится из него что-то или нет. Идей у него было много. По концепциям он приходил советоваться. Чаще всего получал совершенно разгромные от меня заключения. И тем не менее не сдавался, двигался вперёд. Сейчас у него стало получаться. Я считаю, что он молодец. Средний, Александр, учится. Где учится - военная тайна. В общем - на Дальнем Востоке. Младший сын Андрюшка учится в школе. Он чемпион Европы, занимается ушу серьёзно.Маша тоже занимается спортом. И у неё тоже неплохо получается.

Спорт в жизни детей, мне кажется, имеет очень важное значение. Я просто сам прошёл его школу, и это очень важный «кирпичик» в фундаменте будущего развития, будущей жизни.

Потому что, во первых, спорт исключает дурное свободное время. Потому что когда дурное свободное время у ребёнка есть, то он его использует исключительно замысловато и не всегда на пользу себе самому. Во-вторых, совсем не помешает хорошая физическая форма. Это даёт определённую уверенность, запас энергии и здоровья. Ну и с точки зрения самоутверждения ,формирования характера, когда человек учится бороться с усталостью, привыкает к определённой дисциплине, что устал ты или не устал, нравится тебе или не нравится, ты должен поставленную задачу выполнить необходимое количество раз, с необходимым качеством вы­полнить упражнения.

 

Отпуск как проводите?

 

- Нынче были на Камчатке. Забавные бывали ситуации. Утром складываем рюкзаки в лодку, и вдруг Наташа, супруга моя, таким тихим, абсолютно спокойным голосом сзади меня говорит:

«Ой, мишка, мишка!» Я поворачиваюсь, смотрю: медведь стоит в метрах семи. Мужчины закрыли детей, женщин. У нас какое-то оружие было с собой. Женька подбегает, дёргает меня за рукав, говорит: «Папа, нельзя стрелять мишку!» Отвечаю дочери, что не собираюсь в него стрелять. У нас была маленькая собачонка, она медведя и прогнала, он сделал дугу метров

30 и шлёпнулся тут же в воду рыбу ловить. Он явно подумал: река моя, что вы мне тут мешаетесь? Я потом Наташу спрашиваю: «А что ты так тихо? Всё-таки медведь рядом был, а мы не видим». А она говорит: «Я боялась медведя испугать». Очень по-русски!

 

А дети с вами всегда советуются?

 

- Так, наверное, никогда не бывает, чтобы постоянно советовались. У них - свой мир, свои увлечения. Важно чувствовать себя близкими людьми, важно надеяться, что по каким-то значимым вопросам они действительно будут с тобой откровенны, будут советоваться. У меня

ощущение, что это пока у меня получается. Как ваши дети относят-ся к тому, что их отец -

большой начальник?

 

- Я считаю, что это ни­как не должно влиять на детей. У них не должна даже мысль возникать, что они хотя бы в чём-то имеют преимущества. Эта тема в семье никогда не обсуждается. Как-

то один коллега рассказывал, что приходит домой, на него бросается котёнок и повисает на брюках. А дочь берёт кота и говорит: «Как ты себя ведёшь, ты же котёнок министра!

» Мы дома смеялись. Ребёнок должен иметь свой путь в жизни. И бытьабсолютно уверенным в том, что его любят, что папа и мама рядом, будут помогатьсвоим опытом, советом,поддержкой, любовью. Но не будут за счёт должностных возможностей эту дорогув жизни расчищать. Если начать этим заниматься, то издетей получатся неудачники.

 

А есть у вас талисман, который приносит удачу?

 

- Талисмана специального нет. Но должен покаяться, я чуть-чуть суеверен. Привыкаю к определённой одежде, к определённым вещам. Приведу простой пример. На охоту я стараюсь ходить с одним и тем же ножом уже, наверное, лет двадцать. Мне его когда-то приятель

выковал и подарил, не бог знает какой крутой, но он удачливый. Я знаю, что если я его беру, как правило, у меня всё в порядке. Тоже самое относилось к спортивной форме. Когда я выступал, в машину садился, у меня были перчатки любимые в автомобиле. У меня есть ощущение, что какие-то вещи, которыми мы пользуемся и побеждаем, хранят частицы этой удачи. И когда ты продолжаешь ими пользоваться, то частички удачи

рядом с тобой. Поэтому у меня много таких любимых вещей. Это не только мои собственные, но и подарки. У меня, например, и сейчас на столе лежит камешек, галька речная, раскрашенная со всех сторон. Это мне Маша нарисовала и вручила.

 

Я домой пришёл, она говорит: «Папа, это тебе цветочек на счастье». Когда ребёнок даёт на счастье - это же, значит, на счастье. Правда? Я эту гальку взял, положил на рабочий стол, и она у меня много лет лежит. (Подошёл к столу и нашёл этот цветочек на счастье, - прим. авт.)

 

Что вы делаете, когда самому неимоверно тяжело на душе?

 

- Естественно, бывает трудно. Бывают не самые приятные минуты в жизни, но обычно расстройства и уныния у меня проходят часа за три - время, за которое я с этим состоянием справляюсь. Мне кажется, что самое трудное для человека, когда он чувствует, что совершил

подлость. Как выбраться из этой ситуации, сложно себе представить. Поэтому я стараюсь такого просто не совершать. А когда ты ощущаешь свою правоту, даже если у тебя что-то не получилось, что-то пошло совсем не так, как ты хотел, с этим можно справиться. Ничего такого критического не возникает. У меня вообще характер такой - как пружина. Если на меня начинается какое- то давление, она сжимается до какой-то степени. Но если после какого-то момента она сжиматься перестаёт, то, значит, вот-вот распрямится. Не получалось у меня в жизни «отступить и сдаться».

 

Вы ходите в церковь, просите защиты у бога?

 

 - Я бываю в храмах, не могу сказать, что регулярно. Я не очень верю в то, что можно жить как ни попадя, потом прийти в храм, поставить свечку, помолиться и дальше снова продолжать то же самое делать. Я не вижу ничего созидательного в таком пути. По ощущениям, отношения с богом и со своей совестью - это для меня довольно близкие понятия. Их надо выстраивать каждый день. И каждый день думать о том, что твои поступки не растворяются где-то там во

времени, они остаются с тобой. Из них складывается судьба.

Мне кажется, что человек во многом формирует свой путь сам. Он достаточно свободен

в формировании пути. Просто каждый день представляется возможность выбора. Да, ты можешь полениться и что-то не сделать, а можешь напрячься и пройти до конца. Ты можешь струсить и промолчать, а можешь высказать своё мнение и его обосновать. Можешь пойти по трудному, но правильному пути, можешь пойти по лёгкому, но кривому. А дальше - как веточки дерева. Вот ты пошёл куда-то вбок, и она вбок, вкривь и закончилась. Пошёл правильно - она дальше вверх растёт. Вот как-то так получается с жизнью. Я совершаю ошибки, но я всё-таки стараюсь идти правильным путём.

 

Юрий Петрович, а можете назвать несколько принципов, которые держите за свои жизненные правила и стараетесь от них не отступать?

 

- Я стараюсь не делать поступков, за которые мне потом будет стыдно. Я стараюсь не обманывать людей. Для меня недопустимо сказать человеку: ситуация изменилась, извини. Нарушишь слово - это очень плохая история. Понятие дружбы, человеческих отношений для меня фундаментальное. Даже если я не видел человека много лет, но он нуждается в помощи, в поддержке, я буду делать всё возможное для того, чтобы помочь. Не всегда может получиться, но стараться буду однозначно. У меня нет какой-то «таблицы правил», просто я стараюсь делать так, чтобы мне было не стыдно смотреть на своё отражение в зеркале, вот и всё.

 

Пресс-служба

 аппарата полномочного представителя

 Президента Российской Федерации

в Дальневосточном федеральном округе

www.dfo.gov.ru

Хабаровск, ул. Шеронова, д. 22

 

 

Тел. 8 (4212) 39-40-40,  39-40-33

 

 

press@dfo.gov.ru, pressdfo@dfo.gov.ru